Телевизор – последнее прибежище негодяев.

достаточно нажать одну кнопку, и мир становится чище.

(no subject)

пролетарий, паримски - "производитель".
ну то есть - тот, кто плодит подданных.
странно, что советская интеллигенция так и не поняла, что - она пролетарий.
но она была пролетарий, которому всё еще было что терять, поэтому и просрала всё на свете.
это просто факт.
исторический.
нискольку не попытка "унизить".

(no subject)

Почитал тут переписку Ленина с Каутским, и вот мне, как всегда, чо подумалось.

Мамонты уходят. Потепление тому причиной. Не, не в том смысле, что весна непременно грядет, а то, что погода уже вовсе не та. Посудим сами. Раньше, было дело, жили-были старик со старухой Долстой и Тостоевский. Сами писали, сами друг- друга и читали. Что писателей, что читателей было один к одному. Примерно. – Ну округлим. Мамонты, то есть жили, бродили, как писано, по равнине, жевали мох. Их было меньше чем сусликов, но выделялись они массой            и весом. Глыбищи такие, не человеки даже.

Долгое время щиталось, что на это талант нужен. Ну чтобы писать там, нетленку плодить, золотым тиснением выпускать. Почитает мамонт мамонта, и говорит – да-а.., еще один талант народился. Надобно ход дать таланту. До народа всё это доносилось эхами собраний сочинений.

Долгое время щиталось, что написать «чудное мгновение» и вправду много таланту надо. Но «простой народ» стал пыжиться, отыскивая в себе родники, и выдавать чудных мгновений по дюжину в месяц, отсылая мгновения в журналы типа «Юности». Тогда стали делить таких рукоприкладных на таланты и графоманы. К последним относились все, кто не отсидел пять лет в каком нибудь гуманитарном ффакке, или не имел заслуженной похвалы от своего дяди. Население всерьез считало, что «литература (поэзия) это – призвание».

Призванием и было. Призвали – воюй. «Но можно рукопись продать». Ремесло, подтвержденное квалификационной камисией. Ну больше читать-то некого! Что на бумаге оттиснуто, то и талант. От мелкого до Великого.

Население верило, что «весенний первый гром» это - талантливо, а «вода, забытая заткнуть» - бездарная графомания. Верила, потому что квалификационная камисия объявляло «первый гром» талантом. Таланты, естественно, обзаводились поклонниками, которые сравнивали таланты промежсобой, и оставляли на вершине особо нахальных. А это невозможно без нахальной группы поддержки. Ну в общем не будет затруднением сделать простейший вывод: до недавнего времени лучшими писаками и выразителями дум являлись - снобы. А ихние межсобой снобские стычки и подъёбки – тем самым дискурсом. Который, в общем-то сводился к ровно тому, что происходило в подъездах средь необтесанных масс: «хорошь подъябывать – сам хорошь». Как и подъездные, пишущие снобы хорошились из-за бабы. Относительно вторых - в переносном смысле. Ибо бабой, перед которой они распушались была «элита», и по простому – власть.

Ради «элиты» они, в общем-то, и стараются до сих пор. И лестное и нелестное – всё ради нее. Пытаются угадать, что она о себе услышать хочет, а чтоб угадать, нужно чтоб она тебя заметила. Нужно помидор в нее посреде доклада бросить. Я вот, кстати, не понимал долгое время той настойчивости, какою о. Андрей клеймил сеГту на предмет, что ее «народ и патриархия» всё одно не заметят. Теперь стал понимать – так это-же у них «диалог с властью» такой. Они не могут кинуть помидор от чистого сердца – только в виде акции. И о.Андрей сигналил нам, что у нас акций нету. Конструктив в метнутый помидор не вкладываем, а надо бы вкладывать. Наполнить бросок букетом символического прошения. Чтоб не выглядело как от всего сердца. «Одеть пинжак, одеть галстук» (с). Цивилизованно чтоб, не распиздяйски штоп.

Интернет начал топить мамонтов. Выяснилось, что более менее связный текст накатать может любой дворник. Сашипками - биззапитых, сумбурненько, снокшибательно, но язык Арины Родионовны вдруг зазвучал без всякого переложения. Пошла народная перекличка собачьим народным языком, и он оказался куда интереснее языка, одобренного квалификационной комиссией.

Наступил платиновый век русской литературы (с).

Арина Родионовна надело онучи и – вышла.

Век мамонтов подошел к концу. Лет 10 – от силы 20 - еще «переходного периода» и можно считать свершившимся фактом смерть литературы, как оков, надетых на язык. Арине Родионовне нЕочем говорить с властью. Она будет перекликаться с соседскими бабами. Чтоб без всяких акций, от чистого сердца взять в натруженные руки оглобли и затоптать «элиту» в навозной куче на окраине скотоного двора. Тем более, что отрепетировано уже много раз. Да все литература мешала своими акциями довести разумное до вечного.