(no subject)

Както забрел на антирелижн, и там традиционно обсуждался очередной высер чаплиносмирнова, где призывалось опять то ли кого-то бомбить, то ли посадить на кол или применить газы, ну, в общем, как всегда. Атеисты как им и положено, естественно  бесновались не выдерживая так много благодати, и интеллигентностью там  не пахло, не смотря на то, что согласно доктрине гундяевокураева интеллигент это любой сатанист не согласный с тем, что в мужских сортирах вместо неровных генитальных петроглифов должны появиться строгие линии осьмиконечнаго в обрамлении космически безупречной славянской вязи, и прочие явные плоды миссии. Виртуально, думаю, там терся и юзер «успокоитель», но никак себя не проявлял, поджидая как обычно момента, когда атеисты забесновавшись издадут клич мочить всех попов. Не помню, дождался ли успокоитель успокоительного, и сколько ему накапали, но я вот дождался когда кто-то намекнул что доиграются эти суки рано или поздно, и вот тут и началась вся эта сатанинская интеллигентность, которую мы все так не любим. Атеисты в подавляющем большинстве своем никак не соглашались мочить попов, и даже не желали им здохнуть в страшных мучениях от неизвестной науке болезни, чтобы уж наверняка и скорая не помогла. Атеисты понуро соглашались что «пусть живут», а некоторые даже договорились до фразы «живи сам, и не смей отнимать жизнь у другого».

И вот относительно этой простой мысли я и хотел сейчас высказаться.

Как мы знаем землю наследят кроткие, проще говоря – добрые. Всех признаков доброты и Христос в Нагорной не перечисляет, только в общих чертах, их – много. И мы, как люди внимательные, и идеологией по голове не битые, можем и должны совершенно уверенно сказать, что между добротой и верой никакой прямой связи и зависимости не существует.

Но как-то интуитивно мы можем понимать, что со своей стороны всех добрых мы можем считать христианами, относить их к христианам, независимо от того, относят ли они себя сами, а вот всех верующих – нет. Ну хотя бы потому что и бесы веруют.

Я много прежде писал о споре между Павлом и Иаковом апостолами, выделяя Павлову правоту в выборе между оправданием «верой» и «делами». Естественно, Павел прав, если речь идет о том, что чему предшествует, проще говоря – вера не обязана себя чем либо подтверждать. Павел просто – логичнее, он разделяет понятия, не видя между ними прямой связи.

Иакова волнует исключительно практика доброделания: «Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? может ли эта вера спасти его? Если брат или сестра наги и не имеют дневного пропитания, а кто-нибудь из вас скажет им: "идите с миром, грейтесь и питайтесь", но не даст им потребного для тела: что пользы? Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе»

Кругом прорва голодных и бездомных, а вы тут такие из себя верующие. Что толку от вашей веры?

Как ни странно покажется, но и Иаков тоже разделяет понятия, но, как больше практик, уж очень хочет их соединить: Подтвердите вашу веру!

(-внимание, мы сейчас говорим об очень важных с нашей фарисейской точки зрения вещах, прошу быть внимательней-)

Нет, соединить их невозможно. Их только православные ухитрились склеить соплями, своим «хождением» подтверждая согласие с доктриной, что называется у них «верой». Но для нормального человека эти вещи совсем разные.

Поэтому мы должны вот что для себя понять, определив, что есть: христиане, и таким словом мы имеем право считать всех добрых людей, по очень простой причине, они нам свои. Ближние. Как тот самарянин со своими бинтами и йодом. Свой, значит свой, это понятно*. Еще есть: верующие христиане, это тоже самое, но еще и чающие жизни будущего века Нового Человека и Ему подобных людей. Там в новом веке будут все здесь добрые, но далеко не все здесь верующие. То есть свои будут все.

И есть еще много разных верующих, которые, безусловно, чают какого-то будущего века, но в том веке у них все ползают на коленках в каком-то медицинском отсеке огромного космического корабля, откуда хорошо видно мучение грешников. Кто ползает лутше и ниже всех тот в итоге растворяется в атмосфере, превращаясь в сплошное блаженство без формы.

В современных церквах, или как их еще правильно обзывают «деноминациях», как в банке селедки запихнуты одни сплошные «верующие». Кто-нибудь прикидывал каков там процент своих? То есть – добрых. Нет-нет, это не те, которые сразу кошелек расстегивают при виде церковного ящика. Я про добрых, собственно. Я вот их так определяю – это люди, которые постоянно в тонусе, близком к панике. Иногда отчетливой, иногда скрытой. Кругом падает говно и кирпичи, и главное что алгоритм падения не вычисляется. Откуда падает – понятно, а куда упадет в следующий раз – совершенно неясно. Так вот на мой несвежий взгляд процент таковых в деноминациях довольно невелик.

Чтобы понять при чем тут деноминации, давайте подытожимся довольно левым вопросом. Кому легче, проще переносить окружающий нас всех бардак, и спонтанные сбросы говна с кирпичами:

Добрым.

Добрым верующим

Просто верующим?

Мы уже определили что своими считаем две первые категории. И по большому счету им обоим одинаково тяжело. А третьей категории проще всего, потому что на все, их не касающиеся неурядицы у них есть простой ответ: да и хуй с ней, бох разберетса.  У них – вера. Что в медицинский отсек попадут самые стойкие и не колышащиеся от всяких этих ваших неурядиц. Ровная скорбь, что не все попадут в остек – этого достаточно.

Остальным, как понятно, одинаково тяжело. Но все-таки у добрых верующих есть чаяние, что они когда-нибудь своими глазами увидят что зло побеждено окончательно и бесповоротно. И награда их не за то, что их пустили поползать на коленках и позырить на мучения аморалов, а то наградой является - что правда свершилась. Они ее не заработали, но они ее хотели.

Поэтому христианам следует утверждать веру. Если это вера, а не православная подделка под нее, то она открывает глаза. Но сначала - добро. И Иаков тут, как практик, совершенно прав. Вера равнодушного может быть и не «мертва», но вера злого и равнодушного человека не принесет ему спасения. Но вера по Павлу это деятельное знание, а по Иакову это чистая теория. По Павлу связать веру с доброделанием способна любовь, Иаков в своем опыте гораздо больший скептик и старается не плодить сущностей – просто делай что должно и всё.  Собственно как учитель прав Павел, как наставник и воспитатель – Иаков: «Братия мои! не многие делайтесь учителями, зная, что мы подвергнемся большему осуждению… язык укротить никто из людей не может: это - неудержимое зло … из тех же уст исходит благословение и проклятие: не должно, братия мои, сему так быть». Иаков просто, как мы говорим: «реалист», и понимает что горячие сердца встречаются гораздо реже чем хочется некоторым, а большинство людей неугомонные болтуны, и лучше бы помалкивали и просто исполняли что требуется по писанному. Павел явно работает на внутреннюю эволюции церкви: «надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные». Поэтом вера для него не теория о «невидимом», не то что много позже назовут «идеалистическим монотеистическим мировоззрением» (а для Иакова это именно так, см. Иак 2; 19), а «исполнение желания», то есть отклик на требу подлинного естества, «сокровенного человека», которое благое по умолчанию. Павел – за решительное совершенствование человека уже прямо сейчас. Раскрывая веру, распахиваешь новый пласт естества. И «делай что пожелаешь».

Таким образом мы видим что «просто верующие» составляют основную массу церковного люда, верующих по Иакову – то есть доброделающих вне всяких теорий, просто так, в церкви меньшинство, а верующих по Павлу просто единицы. Но дело в том, что из того мусора, который мы назвали «просто верующие», никаких чаемых Павлом верующих не получится, а из «просто добрых» - да.

*Если не понятно, напомню что Христу был задан вопрос – как определять ближнего. Так вот в том объяснении не избитый еврей оказался самарянину ближним – это просто не рассматривается - а прямо наоборот. Избитому – самарянин. Самарянин просто добрый, он даже не выясняет за дело ли досталось еврею. Самарянин-то как раз оказывал помощь заведомо «дальнему», какой он ему ближний? Ближний в данном определяемом случае именно добрый. В Писании «ближний» это почти всегда соплеменник или родственник, то есть человек из той-же социальной среды (см Матф.5:43).