(no subject)

.....
Совсем иное учение о старчестве появилось в новообрядческой Церкви в XIX веке. Во-первых, в этом новом явлении было почти полностью утрачено понятие обучения иноческому деланию. Среди новых "старцев" были монахи, вовсе не имевшие никаких учеников: схимник Симон, некоторые оптинские старцы - например, Анатолий (Зерцалов). Такие "старцы" перестали учить иноков, но все свое внимание переключили на светскую паству. Апологеты нового "старчества" и не скрывали, что это принципиально новое, неизвестное древней Церкви явление. Так, исследователь оптинского старчества В.И. Экземплярский писал: "Остановлюсь лишь на одной стороне русского старчества, которою оно очень резко отличается от древневосточного. …Наше старчество едва ли не с первых дней своего появления в России вступило на самостоятельный и новый путь и явилось не столько монашеским, сколько народным. Достоевский популяризировал идею старчества и очень удачно отметил этот его характер, несомненно, на основании своих оптинских впечатлений… Оптина пустынь — другое дело. Ее старцы — отцы и советчики для всего русского народа и только в очень ограниченной мере — для иночествующих. Теперь мне трудно себе представить монастырь без старцев. Бывают и при этих старцах послушники, но центром их духовной работы являются так называемые богомольцы. Поэтому когда на какого-либо из иноков возлагается послушание быть старцем, то, сколько мне лично известно, прежде всего имеется в виду это умение, духовный дар религиозно говорить с народом, удовлетворять по возможности всем запросам народной души, и, кажется, неизбежно оказывалось, что монашествующие в этом случае отступили как бы на второй план… В Оптиной пустыни целые корпуса построили для приезжающих к старцам мирян, и старцы от зари до зари принимали их, отдавая лишь вечера своей братии". (Экземплярский В.И. Доклад о старчестве. Киевское Религиозно-просветительское общество, 1917).

Раз "старчество" утратило свои древние, иноческие черты, то и "старцем" мог стать любой человек. Неудивительно, что значительное число новолюбных старцев поэтому и не имели никакого иноческого духовного опыта. Многие из них были простыми священно- и церковнослужителями, а иногда и мирянами, вставшими на стезю духовного наставничества. В конце XIX - XX веках наиболее известным старцами такого рода стали священники Иоанн Сергиев (Кронштадтский), Егор Чекряковский, Алексий Мечев, Василий Швец, Николай Гурьянов, Артемий Владимиров, миряне Григорий Распутин (Новых), Иван Яковлевич Корейша, Семен Митрич, Митюша Козельский, схимница Макария, мирянки Матрона Московская, Пелагея Рязанская. Старцами стали становиться даже епископы: Тихон Задонский, Антоний Воронежский, Андрей (кн. Ухтомский), Варнава (Беляев), Иоанн (Максимович), Геннадий (Секач). Феофан (Говоров) Затворник руководил мирянам через письменные наставления.
....
Появление нового "старчества" привело к возникновению целой плеяды лжеучений, касающихся наставнической и духовнической деятельности. Если древние старцы-иноки обучали новоначальных той науке, которую сами прошли и уразумели, то новые старцы должны были отвечать на самые разные, иногда совсем посторонние вопросы и запросы. Беседы, которые проводили со старцами богомольцы, зачастую не касались не только иноческой, но и даже духовной сферы. В литературе, посвященной Оптинским старцам, описано множество случаев, когда старцы своими советами помогали осуществить выгодные бизнес-проекты. Биографы старца Амвросия (Гренкова) отмечают: "К Амвросию обращались купцы, прося советов и указаний по своим торговым делам. Помещикам он рекомендовал управляющих имениями... Он указывал, как лучше распорядиться капиталами или недвижимой собственностью, как вести хозяйство в обителях, как направить дело в суде…". Известный писатель Сергий Нилус неоднократно упоминает о предпринимательских консультациях у старцев: "Меняй, – говорит о. Егор, – землю на иную, если найдешь лучше, а о заводских лавках забудь и думать на два года. Нынче стоит завод, а что-то еще через два года с заводом будет!" (Нилус С. Отец Егор Чекряковский. Почаевская лавра, 2002. С. 20). С. Нилус и сам преуспел в бизнесе за счет старческого менеджмента. Многие авторы с умилением описывают, как Амвросий (Гренков) "учил" баб "правильно" выкармливать гусей, чтоб не дохли, квасить капусту…

Один помещик спрашивал старца Амвросия, сколько окон должно быть на фасаде его строящегося нового дома - не дай Бог, больше или меньше, чем "должно быть".

Ясно, что ни иеросхимонах Амвросий (Гренков), ни прочие "старцы" не обладали как правило достаточными экономическими, юридическими, политическими, ветеринарными, агрономическими и прочими познаниями, чтобы давать советы по вопросам такого рода. А потому главной чертой новых старцев стал не аскетическо-духовный опыт и уразумение Писаний, а обладание даром "пророчества" и "прозорливости", с помощью которых он могли ответить на вопросы, о которых не имели понятия. Чудесные "дары Духа" и непрерывное их источение стало обязательным признаком нового "старчества". Старец становится не простым иноческим наставником, но голосом свыше, посредником, изрекающим Божию волю. Дореволюционный исследователь Оптинского старчества И.М. Концевич отмечает: "Найдя истинного, благодатного старца и подчинившись ему, ученик должен уже беспрекословно повиноваться во всем старцу, через последнего открывается непосредственно воля Божия. То же самое вопрошать старца ни для кого не обязательно, но, спросив совета или указания, надо непременно следовать ему, потому что всякое уклонение от явного указания Божия через старца влечет за собой наказание" (И.М. Концевич. Из книги "Оптина пустынь и ее время").Ему вторят современные авторы: "Старец — это носитель "ума Христова", выразитель внутренней силы Церкви, как апостолы и мученики, вместитель не только сердечного опыта, но и сверхъестественных даров: различения духов, прозорливости, врачевания" (Дар ученичества). Некоторые доводят эту мысль почти до полного отождествления старца с Господом: "В своем пророческом служении, которое всецело вдохновляется Богом, старец сообщает ученику божественную волю. …Как посредник в сообщении божественной воли, старец считается продолжателем дела Самого Христа и причитается к лику пророков наравне с Моисеем (ср. Исх. 4:13)" (Иеродиакон Николай (Сахаров). Учение архимандрита Софрония о старчестве: старчество и послушание в богословии архимандрита Софрония (Сахарова)..
....
полностью в журнале Алексея.
....
От себя хочу добавить еще, что и пропаганда старчества велась вот так диверсионно.
 Составители сборников минировали слова подвижников примерами и образцами просветительскими, да и вообще вынос монашеского чтива в большой тираж говорит о том, что вот это новое монашество применило диверсионную атаку на христиан с помощью  "новых технологий". На лотках появились добротолюбие и патерик по соседству с романами, и руки разночинцев стали полистывать сакральное чтиво. Мелкое чиновничество и купечество нашли для себя выхлоп. Народ для них стал объектом приложения своих духовных навыков. Интеллигент читал не только про Бонапарта "серьезное", но и "про Бога серьезное". Настоящее. Не какие то народные сказки про Николу, а самое что ни  есть древнее, чего белый поп тупой не расскажет.
Народу тоже это в целом понравилось. Что есть на Руси настоящие чудотворцы, которые "отречением от женшин" научились всяким приколам. Могут порчу наслать совершенно в русле "православия", не прибегая к ведовству.