ignaty_l

"Сказав это, дунул, и говорит им: примите Духа Святаго. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся".
Что такое "дунул" мы разобрались, надо с грехами еще уточнить.
Конечно, человек в духе способен различать духов.
Это различение простое, незамысловатое, это как отличать черное и белое.
Грехи. Искажения.
Есть грехи не к смерти, апостол сказал, их полно.
Не то, что там отцы наплели, про восемь страшных.
Ибо мало чего есть еще тошнотворнее православного ковыряния в грехах.
Требование регулярной исповеди - опасная, вредная практика.
Апостолы получили власть оставлять грехи
Власть тут означает - исполняемую.
Появляется новый человек, желающий стать учеником Христа.
Христос оставил апостолов определять - может этот человек считаться учеником или нет.
Вот его заметный путь жизни, все идут довольно косо, греховно, и насколько эти закосы исправимы - можно определить.
В том числе и видя причины, их вызывающие.
Это значит - отпустить грехи или оставить.
Это по православному нет греху опрадвания и фсе они мерзость, однако далеко не все.
Многие впоне могут быть оправданы, прощены.
Это вот с грехами безгрешной конторы, состоящей из грешных кагрица людей непонятно часто что делать.
Порыскать в памяти - чо доброго сделала могучая церква в целом -
фик сразу вспомнишь.
Та самая, что берет на себя ответственность воспитывать.
На сей момент готовая, так сказать, капсула для отправки со всем своим содержимым в ад.
Именно как скопище идей, не людей, конечно.
Мертвое уже учение, вызывающее рокынролльный вопрос нашей моладости - доживет ли до весны такая краля? Понятно, что нет белей ее и чище, но это продукт зимы, зима - закончится.
Отпускать грехи власть была дана апостолам - признавать за человеком возможность стряхуть прошлый прах с ног.
То, что мешало ходить.
Назначенцы тоже, конечно, отпускают грехи сейчас, после выполнения некоторых бессмысленных действий с двух сторон.
С одной - рассказ что грешна всеми земными и неземными, с другой - зачитывание обязательного формуляра, называемого отчего-то "молитвой".
Но вообще все это пока обычное обезьянничание.
Со всех сторон.
Понятно, что оно и так, хоть как, и то неплохо.
Но в Церкви уже не рождаются сотни лет Павлы, она их выкорчевывает в момент появления побегов.
Как аппарат приземления религиозного чувства с такой практикой прощения она пока боле мене справляется, как справляется и с угрозами вывести ее на уровень соображения.
Вынув себя из перспективы взросления, церковь являет инфантильность в каждом своем, пытающемся казаться осмысленном, действе.
На пару с государством спорют с друг другом - в чьем дворе амбалы крепче.
Церковь просто тормозит осмысленное взросление человечества, и люди взрослеют в вечное листание дембельского альбома, не скрывая, что лучшие годы провели за забором, но закалку заимели на всю жись правильную.
Как научили за забором: вы терь мужыки.
То есть церковь грехи по настоящему отпускать и не научилась. Все грехи при людях, все косые пути, хождения - они не отпущены, оставлены.

http://community.livejournal.com/cegta/6940.html  cegta .


«два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь»
Вообще притча не о покаянии, а об оправдании: «Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится». В притче два человека пришли к Богу. Представление о Боге у каждого вполне фарисейское. Вероучение хранят и переносят фарисеи – фарисейское вероучение. Вот говорят, что мытаря покаяние принято более, но и фарисейское покаяние тоже принято. Оба, мол, хороши, но мытарь лутше. Правильнее, православнее каился. Глаз на небо не мог поднять, и слова говорил очень сокрушенные. У нас так сейчас все умеют. Итак, для каждого из этих парней, Бог, которому они молятся – фарисейский. Фарисей говорит Богу, что он соответствует вероучению, а мытарь говорит что не соответствует, но даже слов этого несоответствия не находит. Сейчасошнее вероучение вполне соответствует мытарю, так что мытарь дОжил до звездного часа. Но не о том, да. Фарисейское самочуствие это – дальше, больше, лутше. В соревновании за чемпионство по соответствию он выиграл. Есть шаблон, по этому высокому шаблону фарисей - чемпион. « Сказал также к некоторым, которые уверены были о себе, что они праведны, и уничижали других, следующую притчу» - Праведность это соответствие шаблону. Сейчас надо быть похожим на мытаря, что православные и делают – стараются быть похожими. Получается почти у всех. Все считают себя хуже других. А кто не считает себя хуже других, тот савсем плахой, его жалко христианской любовью. Итак – оправдание. Фарисей – шаблон, мытарь – нет. Один более оправдан (мытарь), другой – менее (фарисей). Оправдан – значит, соответствует некой независимой от каждого правде. Так вот «большая» оправданность мытаря не в покаянном его чувстве, а в понимании, что до правды ему как до луны. Фарисей же от правды на пол шага. Как теперяшние мытари. Они знают свой шаблон и очень стараются ему соответствовать. Глаза не подымать, говорить что я хуже всех.. Но в чем прикол, каждый из этих ребят вышел из храма и пошел по своим делам. Мытарь не стал разрушать своего несоответствия шаблону, пошел дальше мытАрить. А, между тем, сказано, что ушел он более оправданным. Грешить, тоись, против шаблона. Типа согрешил – покаялся. Фарисей тоже пошел и дальше быть праведным. По шаблону своего вероучения. Тогдашнее вероучение велело соответствовать, теперяшнее - соответствовать и не гордиться. То есть соответствие перенесено в область самоуничижения («а это трудно, ох как трудно»). Задача слегка усложнилась – надо стать кающимся фарисеем. Поэтому православные вообще перестали благодарить Бога за все хорошее и благодарят только за все плохое. Благодарю Тя, Боже, что наслал на нас чуму, наводнение, экономический кризис, за грехи наши. А то бы мы фик покаялись по настоящему, не имели бы даже шанса, а щас все это есть…
Итак, почему один оправдан более, а другой – менее? В чем прикол унижения? Богу удовольствие доставить правильным соответствием? Богу нравится смотреть на униженных? Оправдан – значит интуитивно близок некоторой правде. Мытарь не определяет ее. Он просит Божьей милости к себе. Он понимает, что правда – далеко, но он не анализирует эту правду. Не отчитывается за проделанную работу по ее достижению. В общем – разве он не мог тоже кое чего перечислить? Ну хоть что-нибудь сказать мог? – Он пришел просить милости, а фарисей пришел доложить что милость получил, поблагодарить за нее. Слава Богу, кагрица, за все. То есть правда тут не в покаянном чувстве а том, что фарисей и мытарь по разному понимают милость. Фарисей убежден, что он благодатный батюшка, а мытарь никакой милости вокруг себя в этом мире не видит. То есть фарисей благодарит Бога за то, что Бог ему не давал в качестве заслуги. «Не такой я» - я другой. Фарисей за милость над ним – благодарит. А Бог не давал ему такой милости быть «не таким». У Бога нет шаблона соответствия, пусь фарисей не выдумывает. Фарисею раз плюнуть сменить шаблон. Он может прям завтра отойти в угол и начать бить себя в груть, если вероучении так велит. Мытарь в правде оттого, что просто просит милости, милости вне шаблона. Фарисей эту милость обманчиво видит не в том, где она есть. Мытарь – алчущий милости вне норм шаблона, фарисей в самом шаблоне видит милость. Унижающий себя мытарь возвышается тем, что интуитивно природно съеживается до состояния, в котором готов принять милость. Если милость есть, то она не зарабатывается, а просто дается. Вне человеческих соревновательных норм. Есть два варианта выхода из этих самых норм. В «грабители, обидчики, прелюбодеи, или» как в этого самого мытаря. Протест против норм, в которых далеко не каждому есть место – преступление норм. В сложных обществах преступлением становится несоответствие искусственным требованиям жречества. Не только «не убивай», но и «не будь мытарем». Если все просто перестанут убивать, воровать, то – что жречеству делать? В конце- концов убивают и воруют не каждый день. И что теперь – все в милости? – Знаем мы вас. Сегодня слушает он джаз, а завтра родину продаст. Мелкие преступления тоже важны. Не мелких грехов, все они мерзость в глазах фарисея. Преступивший колхозную норму мытарь просит просто милости. Колхозный цербер фарисей говорит о том, что весь по уши этой милостью увешан за свои заслуги. Правда мытаря в том, что ищет милости вне колхоза, правда фарисея в том, что милость и в колхозе присутствует. Фарисей возвышает себя до норм устава колхоза, мытарь унижает себя до минимальных, простых человеческих желаний от Бога милости. Он понимает что ее не зарабатывает никак. Поэтому он просто так по мытарски ее клянчит. Вымогательством занимается, чем и «в миру» занимается. Вышибает налоги из населения. Но чтоб не звать полицию – униженно вышибает. Кац, ну ты же знаешь, что должен кесарю пять шекелей, отдай ему пять шекелей, христом-богом прошу, не доводи до греха. Униженно так просит, а Кац ему – держи собака, свои денхи, тьфу на тебя. И в храме стоит пижонится, что не похож на него. А что не похож? Ну не похож и ладно.. Мытарю, понятно, неприятно, что его никто не любит. А что он плохого делает? Велено налоги плотить – пусь плотют. Никакой милости вокруг ни от кого. Никто не любит, вот пойду к Богу милости попрошу…
Мытарь униженно приволокся к Богу попросить милости у Него. Самоощущение мытаря в том, что оправдания такой жизни можно получить только от Него. Не его жизни конкретно, а вот всей этой фигне. Кругом одни условности, за все надо платить. Или денхами, или постом- молитвой. Рядом Кац стоит, пальцем в него тычет, да и пофик. От Каца милости фик допросишься, как и налогов кесарю. У него свои условности одна на другой. Будь как я, или иди в задницу. Ну уйду я в задницу, придет другой мытарь по законам условностей Рима вышибет из тебя налоги – легче станет? Ты служишь одним условностям, я – другим. Но и те и другие условности – не от Бога. У Бога можно попросить милости вне условностей. Унизить себя до преступлений условностей и нагло так задарма попросить милости. Без постов, без молитв, без любви к родине и ея батюшкам и президентам. И Бог – даст.

пачетал.
ахринел от демагогии.
во например:
"Только ли «Русская» наша Православная Церковь, или она в первую очередь Христова?" - это типа вопрос.
"Если церковное сознание не поднимается выше осознания себя частью народной жизни, то логике этой народной жизни, как я её обрисовал, Церковь неизбежно и подчинится" - это типа размышления над вопросом, руския ли мы.
а воты типа ответ: "Если же она всё же Христова, то она должна не только осознавать, но говорить, кричать, вопиять, взывать на всех углах о том покаянии, о котором и пишет о. Георгий".
а покаяние это шо мы не русские и в хакей иногда наши хлобцы выигрывают.
"«Нерв» размышлений о. Георгия, как я уже сказал – христианская оценка нравственной и духовной судьбы России XX века. Поэтому в его книге доминируют темы Белого движения, русской эмиграции и событий Великой Отечественной войны. По мыли о. Георгия две важнейшие вехи того уничтожения России, о котором я говорил в начале своего выступления – это поражение Белого движения и победа СССР во Второй мировой войне" - чесслово, протоиереи хуже монахов стали. Монахи хоть через одну жопу все пропускают, а протоиереи через две и более, чтобы выделиться из глупых монахов и ура, кагрят, патреотов.
тоись просрать надо все было, ради тока одного, об чем церковный чел и способен запрограммированно балакает - покаяния.
ап чом разговор ни начни,  хоти как всегда о денгах и бабах - закончится непременно покаянием.
ну, блин, соревнование меж монахами и белыми продолжается.
кто придумает наиболее извращенную форму покаяния.
монахи пока лутше смотрятся.
берем хоругвь, несем хоругвь, все просто.
а тут надо почуствовать ся неруским (понаехали), чтоб в этом покаяться.
("простите меня нерусскую")
доминируют там, паимаишь ли, темы белаго движения...
почему народ не побелел.
во мудаки, и еще оказца это настоясчее историческое исследование.
глубокое.
они забыли, пудели, что белое движение было точно такое же советское движение.
истореки хреновы.
к покаянию чтоль они при Деникине обратились бы?
Деникин даже желал победы Красной армии в будущей войне.
блин, козлы, слов нет, но все равно не полезу в историю, там ваще дурак на дураке, не лучше чем в религии.
не, ну вывод то сей этой пропеареной тряхомудии - покаяться надо.
причом - не, ну просеките - не лубково, как монахи требуют, а во как: "Покаяние начинается с трезвого осознания в свете Евангелия своего положения, с нравственной христианской оценки прошлого и настоящего – как личного, так и общественного".
Общественную трезвую оценку надо вынести.
Ну щас вынесу, за мной не заржавеет.
Люблю так вот каяться -
про свое положение и про общество.
положение мое - хреновое.
общество наше - говно.
правительство - говно в квадрате.
про церкву даж приличных ругательных слов нету.
короче - покаялся я, чо дальше?

Грех это уклонение, промах.

Грешить, значит уклоняться.

«Потому Я и сказал вам, что вы умрете во грехах (amartiais) ваших; ибо если не уверуете, что это Я, то умрете во грехах ваших».

Ну да, в помыслах, безусловно. Блудных и тайноядения, каких же еще…

Научившись пугаться в себе комариного писка, «уклоняющего» от созерцания своих грез, христиане вышли на дорогу, уклоняющую в главном – в предназначении. Не отклоняясь от общего уклонения, широкой магистралью, большим караваном, глотая своих носящих…

«Ученики Его спросили у Него: Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым?» Раньше евреи хоть варианты предполагали. Это сейчас любая пагуба по абстрактным «грехам нашим» - блудным помыслам и тайноядению - накопившимся для того «чтоб хаспоть нас за шкирку и в хавно, в хавно, смиряйся, смиряйся», как батюшки учить любят, - она всегда по сценарию всеми изученному. Враг не дремлет, ждет греха, чтоб укорениться, откуда «гнев Божий» его тотчас вышибает с сотнями тысяч грешников. Ну, в общем, правы по большому счету, что по «нашим грехам». Учение о смерти поет оду смерти, и смертью кончает: «кто ведет в плен, тот сам пойдет в плен».

Не согрешил никто, но дела Божии явятся на нем.  Какие дела? Фокус- покус, чтоб уверовали? Был по учению старцев жертвой греха, и вдруг прозрел. За что такая обида старцам? Ну старцы выкрутились, мол редкий, исключительный случай, специально для демонстрации силы Божией грешникам. Вот, мол, что может авансом сделать. Ну до ближайшего греха, а потом гнев опять срубит.

«Приходит ночь, когда никто не может делать» - ночь пришла.   Ио. 9.4 правильно читается так: «надлежит, чтобы мы делали дела, пославшего Меня пока есть день». Это действительно редкий случай, когда  Бог так полноценно пребывал в мире в Одном. Бог пребывает и должен пребывать   в нас. Сложение всех вместе дает и полноту и святость в мире.

Пострадать хотели многие – не всем выпадало. А тем кому выпадало, но они отреклись считались в Церкви людьми случайными, незнамо как тут очутившимися, выявленных гонениями как именно случайных, ненадежных…

Продолжу:

Еще при апостолах мученичество почиталось благой смертью: «Если злословят вас за имя Христово, то вы блаженны, ибо Дух Славы, Дух Божий почивает на вас. Теми Он хулится, а вами прославляется.  Только бы не пострадал кто из вас, как убийца, или вор, или злодей, или как посягающий на чужое; а если как Христианин, то не стыдись, но прославляй Бога за такую участь». Люди знали на что шли. Обвинение: «христианин», было как подтверждение свидетельства своей неотмирности, и значит своей спасающей, воскресающей веры. Это желание «найтись в Нем не со своею праведностью, которая от закона, но с тою, которая через веру во Христа, с праведностью от Бога по вере», все почитая за сор, «чтобы познать Его, и силу воскресения Его, и участие в страданиях Его, сообразуясь смерти Его, чтобы достигнуть воскресения мертвых».
Церковь же 19 века состоит из людей вялых. При этом их еще зачем то пытаются подстегнуть полетами Феодоры и рассказами странника, настолько откровенно еще более вялыми, что от чтения такого малоэнергийного духовного напитка становится совсем скучно и непонятно – чтение и куцее повторение навыков  монахов-пустынников и интерпретация их странных видений – это и есть предмет веры? Вера церковного человека околачивается вокруг Добротолюбия, призывает начать аскетничать  «христианской империи», не называя, межтем, эту империю – лживой, а работающую на нее церковную верхушку – продажной. Напротив, святые, убёгшие в леса – не от империи, а от развратной братии, поют империи славу, хвалят наихристианнейшего базилевса, обзывая его опорой и защитой, вообще говорят, что гут полный кругом, но надо еще только себя понудить среди всего этого великолепия и царства православной справедливости. Какого, спрашивается, хрена нужны империи подвижники? Это какая то каракуля на самом смысле «бегства от мира». Понятно, что если кругом все пучком, а подвижники от этого пучка ушли спать на голом камне, то голый каменьи есть христианская норма до которой надо решиться возвыситься, исцарапывая свою душу мыслью что нас убогих может когда и помилуют за луковку. Кругом все натуральные христиане, только грешники.  Все скопом хиляют в ад, потому что грешники, хоть и крещеные.  Целая империя кающихся грешников.  Святые ушли в святые, чтобы нас отмаливать. Мы их канонизируем тут с помощью нашей святой, но признающей себя тоже грешной, иерархии, а оне за это там сейчас поклоны ложат.  – продолжают заниматься любимым делом и своим прирожденным призванием. Не каждому суждено с детства молоком плеваться аккурат по средам и пятницам и всем великим постом…  Будет время – когда нас выпустят ненадолго из ада – нас может быть тоже поставят на поклоны, если найдут за что помиловать. Бум бить тоже, как святые, причем – в охотку… Раз помиловали то. Тут не то что на поклоны встанешь, вообще встанешь где прикажут, в какой нить захудалой обители, и будешь, не шевелясь ,слушать пение ангелов. Пытаясь сделать вид, что очень нравится, но малость непривычно, что вызывает почти искренний восторг. Ну что это за вера? Все ложут поклоны и ловят от этого кайф, называемый тут блаженством. С эротическим, конечно, оттенком, как отцы намечтали в своих эротических фантазиях. Блядство, короче, какое то, а не учение.
Христос говорит постоянно: «в Меня веруйте». Ну неужели в «облико морале» надо верить? Ну чепуха же полная. Христос говорит о Себе как о Ходатае, по теперяшнему – гаранте Своих слов. Да, Христос -= Гарант обетования. Верить в Него, а не только «Ему» - значит принять Его не только как Учителя, Который научил как правильно понимать и растить свою веру, но Сам прошел тем путем, который предлагает всем. Вот видите – умираем. Вот видите – воскресаем. Всё поняли? Не когда то там воскресаем, а сейчас же и воскресаем. И живем новой жизнью. Совершенно полноценной. Не в тонком астральном теле, а в своем теле, на котором можно и раны показать для свидетельства что это – то самое тело. Жить в мире, называемом «Царствие Небесное». «Иисус говорит ей: воскреснет брат твой. Марфа сказала Ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день». Что за «последний день» такой далекий? -  «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек. Веришь ли сему?»
Когда нибудь и этот мир весь обновится. Сроков – никто не знает. Христос говорит что надо верить в Него. Он - Тот Самый, Который пришел избавить. Избавить от грехов. Опять же – не «научить как с ними бороться». По сто поклонов в день с Иисусовой и на женщин не смотреть. И чувствовать прилив после исполнения правила. Отфигачил, наконец, что аж легче стало.
Во всем быть верным. Грех – нарушение верности. Веры. Не клятвы – нет. Веру свою распространять и на все «малое». С малого и начинается все… Если она есть – она и в малом проявится. Не в делах больших и малых. Верность тоже – дела веры. Очень часто бездеятельные и апофатичные. Не делать неверных шагов. Лучше – никаких.  Вероломства не совершать, чтоб не сломать росток веры. Не иметь соглашательства с делами неверных.
Быть верным, верить в Христа, и любить Христа – это в общем одно и тоже. Верность, устойчивость – разве это не любовь мучеников? Нарушить верность – потерять веру. Она на малом держится всегда – вера. Опора ее – веры – не так эффектна как горосдвигание. Чего их двигать, если нет верности в малом? Собственно – любви. Пусть малой, но любви. Без всякой гнилой надрывности – любить вот этот Путь. Который есть и Истина и Жизнь. Путь верности до конца – путь утверждения веры. Спасителя и Гаранта будущих благ. Что обещал то исполнит. Верным – в первую очередь.  Тем кто держится в вере и отклоняется сомнительных дел.

Вопросы....